Бен Элтон "Два брата". Что важнее - кровное родство или...

Едва взглянув на обложку этой книги поняла, что просто до безумия хочу её прочитать. Это один из вариантов удачной обложки. Детские чистые глаза, взгляд, проникающий прямо в душу...  Почему-то сразу решила, что это будет что-то правдивое, автобиографичное и трагичное. Читаю краткое предисловие: "24 февраля 1920 года в Берлине рождаются два младенца, которым суждено стать братьями. В тот же день в Мюнхене создана Национал-социалистическая партия. Пауль и Отто неразлучны и оба похожи на своих еврейских родителей, хотя совсем не похожи друг на друга...

... Они и не догадываются, что один из них приемыш, - более того, не еврей. Их отец играет по джазовым клубам, мать лечит больных, жизнь в Германии, еле приходящей в себя после Великой войны, потихоньку налаживается. Братья вместе растут, вместе дружат с одной девочкой, вместе влюбляются в другую." 

Да, это в некотором роде автобиография Бена Элтона, история его семьи и в то же время история миролюбивого еврейского народа, оказавшегося в самой гуще событий. Читать было страшно уже с первых страниц. То есть вроде всё хорошо, прекрасная семья, чудесные отношения, вера в светлое будущее и мировой господство справедливости... Но мы то знаем, что совсем-совсем скоро начнётся то, что нельзя оправдать никакими высшими целями.

И всё-же книга просто потрясающая, а тонкий еврейский юмор просто очаровывает: 

"Фрида ждала двойню, и ей было обеспечено место в роддоме берлинского медцентра. От Фридрихсхайна, где жили супруги, до района Бух - несколько километров через весь город. Фрида влезла в одежду, надеясь, что малыши не поспешат.

Вольфганг взял жену под руку, и вместе они осторожно одолели десять лестничных маршей, отделявших их квартиру от улицы. В доме был древний тряский лифт, но супруги решили, что в столь ответственный момент нельзя доверяться крохотной железной клетке.

- Вообрази, если вдруг застрянем и ты родишь между этажами, - сострил Вольфганг. - А лифт рассчитан на троих. Консьержка, стерва, настучит в домовый комитет."

24 февраля 1920 года малыши готовились появиться на свет, но в этот же день произошло событие, положившее начало великому переделу мира. Как мы знаем из курса истории, в мюнхенском пивной Хофбройхаус собралось более 2000 членов Национал-социалистической немецкой рабочей партии. Гитлер зачитал 25 тезисов, которые представляли собой смесь национализма и реваншизма, примитивной социальной демагогии, злобного антидемократизма и антисемитизма. В первых трех пунктах программы содержались требования отмены Версальского договора, полного самоопределения для всех немцев и настойчиво подчеркивалась необходимость расширения германской территории за счет Польши, Чехословакии, Франции, Литвы и др. 

Берлине тоже было неспокойно. Жители уже привыкли к постоянным ночным крикам, стрельбам, звону разбитых стекол, забастовкам...

"Такси, конечно, не сыщешь, да и не по карману, а трамвайщики, как назло, затеяли очередную забастовку. Посему Штенгели заранее условились с местным зеленщиком, что одолжат его тележку.

С тележкой и букетом морковок, перевязанных розовой и голубой лентами, герр Зоммер поджидал их перед лавкой.

- Оба цвета, поскольку Вольф уверяет, что вы ждете мальчика и девочку, - пояснил он. - Одним махом полная семья.

- Будут мальчики, - твердо сказала Фрида. - Берегитесь, вскоре они начнут тырить ваши яблоки.

- Если будет что тырить, - печально вздохнул зеленщик, и Вольфганг покатил тележку, загромыхавшую на скользкой обледенелой мостовой.

На соседней улице протрещали выстрелы, но супруги оставили ее без внимания, как и топот, вопли и звон разбитого стекла."

Вот представляете, насколько это непривычно для нас. Вот какая бы наша женщина согласилась бы отправиться в роддом на тачке зеленщика? Которую толкает муж по безлюдным улицам, а где-то ещё и стреляют... а они едут в полной уверенности, что в цивилизованной стране, если соблюдать правила, никакие перемены лично тебя не коснутся.

"Упомянутые беспорядки газеты называли «революцией», но если это и революция, то сугубо немецкая. Чиновники ходили на службу, все учреждения работали. На тротуарах играла ребятня. В восемь тридцать секретарши садились за машинки. В ближайшем подвале кто-то кого-то до смерти забивал ногами.

Берлин спокойно занимался своими делами, пока в обеденный перерыв коммунисты и фрайкор убивали друг друга."

А вот ещё одно доказательство законопослушности жителей цивилизованного мира. В роддом Фрида взяла несколько книг, чтобы почитать надосуге, если вдруг придётся задержаться по каким-то причинам в клинике. Они предупреждает мужа:

"Осторожнее с книгами. Они библиотечные, чуть помнешь - штрафуют."

А мы все знаем, что буквально через несколько лет, миллионы книг будут сожжены новой властью. Показательно, на площадях, в присутствии большого количества народа. А тех, у кого найдут книги в доме будут расстреливать, отправлять в концлагеря...

А потом случилось несчастье - второй ребенок родился мёртвым. Но в это же время в соседней палате умерла женщина, родившая мальчика. Врач предложил усыновить сироту...

"Хорошо отлаженная процедура усыновления прошла как по маслу. В 1920 году Германия ощущала нехватку молодых мужчин, однако после войны и пандемии гриппа не знала недостатка в сиротах, и больница постаралась избавиться от еще одного бедолаги. Вольфганга выдернули из очереди за мясом, и все необходимые бумаги были оформлены, не успело у Фриды появиться молоко. Тотчас прибыли дед и бабка с материнской стороны и подписали отказ от внука, на него даже не взглянув. Мрачно пожелав Фриде и Вольфгангу удачи, они навсегда исчезли из их жизни. Прежде чем высохли чернила.

Вот так сбылись все планы и Фридино предсказание. Их стало четверо: Фрида, Вольфганг и два мальчика, Пауль и Отто. Отто и Пауль. Два сына, два брата — равно желанные, равно любимые. Равные во всем.

Одинаковые.

Правда, не совсем.

Было одно отличие. Почти неважное. Для Фриды и Вольфганга абсолютно не существенное. Однако со временем оно стало вопросом жизни и смерти. Один ребенок — еврей, другой — нет."

А потом были неспокойные времена, в городе отключили свет и воду, поэтому, когда пришло время делать малышам обрезание, мать воспротивилась, так как не было возможностей соблюдать правила гигиены, что могло навредить малышам. В конечном счёте это спасло им жизнь, когда через тринадцать лет из бывшие одноклассники, одурманенные идеями фашизма, в раздевалке в перерыве футбольного матча едва не убили братьев за то, что те евреи. И только находчивость Отто, снявшего трусы перед разьяренной толпой "Где вы видели необрезанных евреев" позволила им остаться в живых.

С каждым годом жить становилось всё сложнее. И даже те, с кем связывала давняя дружба, отвернулись от них, потому что Гитлер объявил, что во всех бедах Германии виноваты евреи. И не важно, что они составляли всего 0,7% от населения, козёл отпущения был найден. Меня просто поразило, насколько быстро поверили немцы в эти бредни. Скорее всего тут дело не в том, что поверили, а просто испугались, что будут наказаны за содействие евреям. А расправлялись с такими быстро - без суда и следствия. Могли просто забить до смерти, в назидание другим.

Я не знаю, какие чувства будут обуревать вами, когда вы будете читать эту книгу, а я просто задыхалась от наивности одних и несправедливости других. И эта ненависть, которая отравляла жизнь всем. Ненависть к друг другу, ненависть к людям, ненависть к жизни, ненависть к ненависти... И желание жить, любить, несмотря ни на что, любой ценой, только не ценой предательства. "Непокорность покорных" есть такие выражение, и оно полностью соответствует теме этой книги.

Читается легко, написано доступным языком. И в то же время читать трудно от... впрочем, решайте сами.