Андрей Молчанов Новый год в октябре

Живёт человек. Работает. Даже начальник там какой-то. И наукой занимается. И диссертацию писать собирается. Но что-то в нём не так. Постоянно занимается самокопанием на грани демагогии. Но открыто выступить и заявить он не может - статус не позволяет.

Вот и живёт этаким "полуначальником-полуученым". Да и амбиций особый у него нет. Просто хочется каких-то перемен, но оторвать задницу от удобного кресла и сказать не то слово, которое от него ждут - это слабо.

Даже странно, что книга о беспринципном проходимце написана в советское время. Наверное, пересытившись наличием положительных литературных типажей, нужет был и вот такой образ. Да, страна находилась на стадии грядущих перемен, когда можно было хорошо устроиться. Да и каждый об этом мечтал - присосаться к кормушке. особо не напрягаться и стричь купоны.

А высшим пилотажем было умение использовать слабые места других в своих целях. Лукьянов (главный герой книги) работает в НИИ, одновременно является владельцем кооператива, где использует материалы, выделенные на научные исследования. Даже диссертацию писать он умудряется "чужими руками", сделав просто невероятную рокировку: предложил вышестоящему влиятельному лицу стать соавтором, а основные разработки переложить на плечи подчиненных.

Самому впрягаться в исследования не хочется, да и терять теплое местечко в НИИ не хочется. А хочется ему побольше заграничных командировок, побольше возможностей получать за счёт государства заграничных приборов и материалов, встречаться с женой друга (без обязательств, только ради интима), и это ему удаётся. Такое ощущение, что советская мораль - это не для него. Впрочем, в окружении он не один такой. Система.

Я не знаю, стоит ли рекомендовать книгу для чтения. На меня она не произвела впечатления. Какая-то тягомотина. Впрочем, если Вам не чужды подобные рассуждения, прочитайте.

" – Все эти умные разговоры. – сказал Лукьянов. – кончаются одним и тем же вопросом: зачем мы живем?

– Ну, – сказал Авдеев. – и в самом деле, какого рожна?

– А ты не в курсе? – Лукьянов, жмурясь, поглаживал теплые батареи под окном. – Чтобы строить культурнейшее общество, развивать науку… Чтобы, наконец, проложить дорогу новому поколению, чьи косточки выложат следующие километры дороги.

– Дорога может никуда не вести, – сказал Навашин.

– Во! – заорал Чукавин скандальным своим голосом. – От таких все зло! Эгоисты и трепачи. А что он мне вчера сказал?.. Город, мол, – скопище пороков и грязи. Смог, отходы, никотин–алкоголь. Я, говорит, уезжаю вскорости в горы. Буду нюхать цветочки, смотреть на звезды и заниматься, чем хочется. А вас – на фиг.

– Минутку, – встрял Лукьянов. – Ты куда это намылился, Рома?

– В Осетию, – отчужденно ответил тот. – В один небольшой поселок. Буду преподавать математику в школе.

– Вот так вот, – сказал Чукавин. – А математическая модель датчика и расчет «Лангуста» – это ему до фонаря.

– «Лангуст» я рассчитаю, – произнес Навашин устало. – А анализатор – бред! Плод, созревший в праздной голове; плод, доказывающий, что древо познания – саженец. Врачи бессильны и уповают в своем бессилии на технику. Но рак ей не победить. Его победит лекарство. Или математика.

– Хе, – сказал Чукавин. – Математика!

– Да, – кивнул Навашин. – Составить систему уравнений и решить ее. Найденные неизвестные – компоненты лекарства.

Лукьянов, беззвучно смеясь, качал лысой головой.

– И дело в шляпе! – выдавил он сквозь смех. – Тебе легко жить, Рома, с таким запасом идеализма, завидую. Но почему заниматься математикой в Осетии удобнее, чем здесь?

– А здесь я не занимаюсь математикой, – отрезал тот. – Здесь я трачусь на прикладные, ремесленные выкладки.

– Так. А какая математика тебе нужна?

– Теория чисел, алгебраическая геометрия…

– Она что, неприменима на практике? – с интересом спросил Лукьянов. Он, чувствовалось, готовил подкоп.

– Нет. Почти нет.

– Ну, а философская ценность в ней по крайней мере имеется?

– Надеюсь.

– В таком случае все твои доводы, Рома, пустословны и бесполезны, как некоторые красивые формулы. А шубе, в которую ты запахиваешься от людей, недостает идейной подкладки. Что здесь ты сидишь, что в горах, труд твой так или иначе перейдет к людям, хоть ты от них, мягко говоря, не в восторге. А потому ты тоже косточка на одном из метров дороги. Которая, по твоим словам, никуда не ведет. А вообще болтовня это… Будем проще. Делай порученное дело, в нем твое счастье и так далее. Смысл. И вообще концепция великого общества страны советов.

– Очень может быть. – Роман теребил бородку, густо росшую на его сухом, красивом лице. – Только, делая порученное дело, мало кто знает, для чего оно… Да и кого это интересует! Главное – быть как все! Попади некий делопроизводитель из главка в восемнадцатый век, неплохо бы там прижился, уверен! Ходил бы в должность, получал свои рублишки, мечтал о прибавке жалования…"

Этот отрывок из книги наглядно показывает стиль и настрой повествования. Вот таким языком написан весь текст. Ровно, без эмоций, несколько цинично и равнодушно, с претензией на оригинальность.

https://www.litmir.me/br/?b=236075&p=1