Ох, уж, эти бабушки! Председательский сынок

Декабрь - конец года. Погода не очень располагает к прогулкам, зато, случайно заскочив к соседке на огонёк, можно услышать прелюбопытные истории. И что я заметила, чем старше становятся мои "взрослые подружайки", тем откровеннее их рассказы.

- Жила я в глухой деревне. Мамка меня одна поднимала - отец на фронте пропал, да неизвестно, то ли погиб, то ли в плен попал.

Считался без вести пропавшим. Мать его ждала до последнего дня, да померла рано. А меня к себе её сестра взяла, а у той своих семеро по лавкам. Но ничего. Жили. Мужик в доме был, и ладно. 

Колхоз считался богатым, не голодали. А тут нового председателя из города прислали. Он и начал куролесить, всё механизацию какую-то пытался внедрить. А какая тут механизация, если у нас электричество было только в сельсовете, клубе, да председателевом доме. Вобщем, разворотил он наше хозяйство, разве что по миру людей не пустил. Все доходы на какие-то машины и автоматы истратил, отчитался перед руководством... а работали по-прежнему вручную. 

Зато на областном собрании от с гордостью отчитывался, что в колхозе приобретены такие-то и такие-то устройства для.., что позволит повысить производительность... И из-за этого повысили нам план. Чуть мужики ему тёмную не устроили. Да сдержались. Понимали, что засадят надолго по статье антисоветской за нападение на председателя. И так и жили. Председатель в каком-то своём мире, а сельчане - как рабы.

И был у председателя сынок. Тоже "не от мира сего". Не понимал тонкости сельской жизни. На каждом гулянье хвастался своими городскими костюмами, похвалялся, что скоро отца в город переведут, что у них там квартира будет не чета этой деревенской избе.

Ну ничего себе - "деревенская изба" - двухэтажный барский особняк из 8 комнат с невиданной роскошью ванной и туалетом в доме. Мы как-то приходили к нему в гости на день рождения, он и показывал нам это диво-дивное - унитаз. Белый-белый! Мы стояли, вытаращив глаза, а Валька ткнула меня в бок и на ухо прошептала: Нинка, у тебя кастрюли грязнее, чем этот сральник!". Но так как мы все стояли рядышком, и тихо-тихо созерцали этот самый сральник, услышали этот шепот все.

Ну тут и ржачь пошел! Я не знала, куда от стыда деваться. Вобщем, убежала... а председателев сынок за мной. Вроде как чтобы вернуть обратно, а на самом деле просто увязался за мной, и всю дорогу до дома что-то там бубнил насчёт того, что я ему давно нравлюсь, что он хочет со мной дружить, чтобы я приходила на околицу, где он будет меня завтра ждать, как стемнеет.

Вобщем, довёл до калитки и целоваться полез. А я его как звезданула! Не принято у нас в деревне слюнявиться! Он на меня так с ухмылочкой посмотрел, и сказал: "Ну ладно, завтра повторим!".

Утром Валька ни свет ни заря примчалась, рассказала, как председательша их сразу после ухода сынка за дверь то и выставила, даже за столом не успели посидеть. Говорит: "Нечего без именинника усаживаться - потом придёте". Но Христя утащила со стола курицу, а Андрон бутылку вина. Так что они вчера за околицей немного попировали.

- Думали и вы придёте. А что у вас было?

- Да ничего не было. Слюнявиться полез, я его и отшила.

У Вальки глаза, как два медных пятака стали:

- Да ты что? Он же не простит! Ему ещё ни одна девка не отказала - боятся, что папаша родителей по стенке размажет.

Тут я струханула малёк. Родителей то у меня нет, а вот тётке с дядькой может достаться. Они как раз ждали решения об улучшении жилищных условий. Просили пустую избу им отдать, чтобы старшего сына с женой и тремя детьми отселить, а то мы все в трёх комнатах еле-еле помещались. А я вообще на кухне спала, на лавках сдвинутых. Зато одна, никто не мешал. Разве что кому-то водички попить захочется - мимо прошаркивают.

Задумалась я, что делать. Пойти - честь потерять, а не пойти - беду на семью, приютившую меня накликать. Но Валька такое придумала, что у меня от восторга просто сердце остановилось.

Вобщем, собрались мы с девчатами, с которыми председателев сынок уже "ходил за околицу" и взялись за дело. Прежде всего, меня надо было нарядить подходящим образом. Платье нашли очень красивое, яркое такое, сейчас бы сказали, что "сексуальное", его Светика раздобыла - из сундука у бабки вытащила. И зачем только та хранила этот наряд? Наверное, какие-то воспоминания, а может просто случайно, "из барских запасов".

А под платье придумали надеть самое старое и рваное бабкино бельё. В самый раз, для такого кавалера! Надели. А Наташка как разоржётся (смех у неё как у кобылы, а сама мелкая, как мышка), говорить, что бабкины панталоны сами свалятся. Тогда девчонки взяли иголки с нитками и пришили прямо на мне эти панталоны к лифчику.

Вобщем, как стемнело, пошла я за околицу. А ребята меня провожали. Каким-то образом все узнали о нашей затее и решили на всякий случай подстраховать.

А председателев сынок уже мечется туда-сюда в нетерпении. А луна так свестит ярко, далеко видно. "Ишь, думаю, зараза, никого не боится! Его же за версту видно!" Как на показ своё бесстыдство выставляет. Окликнула я его, сразу под дерево поманила, чтобы особо не засвечиваться. Он радостный такой, как кузнечик подскочил, и бегом ко мне (а в кустах наши все затаились). Прямо с разбегу кинулся целоваться, а я его отстранила, и таким обреченным голосом говорю: "Будет всё, что ты хотел..." Ложусь на траву, как покойница руки на груди сложила и глаза закрыла.

А он так обрадовался, одежонку с себя скидывает, и такой весь голенький прыг на меня! А я только глаза крепче зажмурила, чтобы не видеть его и руки до боли сжала, чтобы не рассмеяться. А он на мне что-то там копошится, пытается платье стянуть, а там пуговичек просто куча. Вобщем, дрожашими ручонками он пуговички расстегнул, платье стащил, а там...

- Мама! Что это!?

Такого откровенного ужаса я никогда не слышала. Он от меня отстранился, а потом говорит дрожащим голосом:

- Что это на тебе?

- Бельё моё.

- Ты всегда такое носишь?

- Да, а что, бывает другое?

Тут он разулыбался, пообещал купить мне настоящие трусы и лифчик. а я удивляюсь, неужели кто-то по другому одевается?

- Зачем под платье надевать дорогое бельё? Его же никто не видит?

А он меня особо и не слушает, всё пытается нитки разорвать. Но они крепкие, суровые, не поддаются. Только пальцы себе изрезал.

А пока он на мне копошился, девчонки вылезли из кустов, одежонку его собрали и снова спрятались.

Вобщем, надоело ему возиться, приказал, чтобы сама раздевалась. А я встала, платье взяла, фигу ему показала и в кусты сиганула. Он оглянулся, а его одежонки нет. Кинулся он за мной следом, а там за кустами весь наш молодой народ собрался. Смотрят на него молча. А девчонки, с которыми он развлекался, его одежки держат. 

Думали. что он так голый и побежит, но он глаза в пол опустил, срам прикрыл и руку протянул, мол, дайте одежду. Оделся и ушел. Мы даже испугались. как бы он что с собой не сделал, но он домой пошел. Там его мать встретила радостными воплями, ждала, ужин приготовила любимому сыночку.

А на следующий день моих тётку и дядьку в правление вызвали. Провожала их как на казнь. А они вернулись, заперлись у себя в каморке и долго перешептывались о чем-то.

А потом пришли ко мне и говорят:

- Сватает тебя председатель к сынку.

Ну я им и рассказала вчерашнюю историю. Думала, они меня убьют, но дядька только по голове погладил, и сказал, что они отказали. "Не ровня они нам."

Так и сказал "Они нам". Я удивилась, подумала, что он оговорился, и говорю:

- Да, они богатые и знаменитые, а я беднячка сирота.

- Нет, дочка, ты душой богата, а они - слизни капустные.

О том, что сирота отказалась выходить за председателева сынка слух разнёсся моментально. К нам в дом люди стали приходить, вроде как за делом, а на самом деле, чтобы поддержать.

Скоро председатель ушел из колхоза. По собственной воле. Запросился место ему другое дать. А в район тоже кто-то про этот случай донёс, так что держать его не стали. Но и начальником не поставили. Замарал сынок честь председателеву своим поведением барским, да разгульным.

А я школу закончила и учиться уехала. В техникум поступила, захожу в кабинет, а там он сидит. Ух и перепугался же он! Но я виду не подала, что знакома с ним. Пол года проучились вместе, ни слова друг другу не сказали.

А потом он немного расхрабрился и попытался снова со мной ухажорничать. А я ему тихонько так говорю:

- Ты ручонки убери, а то я могу что-то вспомнить.

Вот прошло уже шестьдесят лет, а я помню его. Был бы парень как парень, наверное и вышла бы за него. А так... власть людей портит.