Скотт О.Делл "Остров Голубых Дельфинов"

 Следующая книга, прочитанная мною в рамках книжного марафона "Отличная книга" относится к разделу "детская приключенческая книга", но на мой взгляд, и взрослым её почитать не мешало бы. Книга основана на реальных событиях. 

"Девочка, робинзонаду которой я (автор книги Скотт О.Делл) попытался воссоздать, действительно жила на острове совершенно одна с 1835 по 1853 год и вошла в историю как Пропавшая Женщина с Сан-Николаса.

Сведений о ней немного. Из донесений капитана Хаббарда, шхуна которого увозила с острова индейцев Галас-ата, известно, что девочка и правда кинулась в море, несмотря на попытки удержать её. В записках, оставленных капитаном Найдивером, рассказывается, что он обнаружил её восемнадцать лет спустя, живущую только с собакой в хижине грубой постройки и одетую в юбку из бакланьих перьев."

Хорошо, что это написано в последней главе книги, потому что, когда я начинала читать, даже представить не могла, сколько времени может провести на острове 12-летняя девочка, в окружении диких собак, которые загрызли её младшего брата практически в первые дни их вынужденной изоляции.

Да, ей на многое пришлось закрыть глаза и переосмыслить образ жизни, который позволит выжить в полной изоляции, в том числе и нарушить некоторые запреты, установленные предками, ведь она всего лишь безоружная маленькая девочка, а вокруг такой жестокий мир.

"Пока они (бродячие собаки) шныряли вокруг, я лежала на верху скалы. Скала была довольно высокая, недоступная для них, и всё-таки мне было страшно. Лёжа на скале, я думала о том, что произойдёт, если я нарушу закон племени, запрещающий женщинам изготавливать оружие. Что будет, если я вопреки этому закону сделаю оружие, которое необходимо мне для собственной защиты?

Может, налетят с разных сторон все четыре ветра и задушат меня, пока я буду его делать? Или, как утверждали многие, начнётся трясение земли, и я погибну под рухнувшими утёсами? Или, как говорили другие мои сородичи, остров затопит чудовищное наводнение? А может, случится то, чем грозил отец, и оружие сломается у меня в руках в минуту смертельной опасности?Два дня я перебирала в голове эти мысли, а на третий, когда собаки снова появились ночью под скалой, решила: будь что будет, а оружие я сделаю. Наутро, отметя все свои страхи, я принялась за работу."

Жизнь в одиночестве показалась ей поначалу не такой страшной, она всё ждала, что вот-вот вернётся тот корабль, который увёз её соплеменников, и который только из-за надвигающегося шторма не смог ждать, когда её младший брат доберется до бухты (тот побежал в деревню, потому что забыл свой любимый дротик. Что возьмёшь с шестилетнего мальчугана?) и отправился поскорее в море, чтобы не быть разбитым о прибрежные скалы. 

И насколько надо обладать мужеством, чтобы броситься с корабля в бушующее море, лишь бы не оставлять младшего братишку одного на острове.

И вот прошло несколько дней, и она осталась в полном одиночестве.

"При мысли о том, сколько ещё солнц взойдёт и неторопливо закатится в море за время моего пребывания на острове, сердце моё наполнилось горечью одиночества. Раньше я не слишком страдала от него, потому что верила обещанию Матасейпа и надеялась на скорое возвращение корабля. Теперь мои надежды развеялись. Я почувствовала себя совсем брошенной. Я почти перестала есть, по ночам меня мучили кошмары."

Но она взяла себя в руки и начала обустраивать свой быт. Но прежде её надо было избавиться от опасности, грозящей от бродячих собак. Для этого она решила убить вожака, который был значительно крупнее остальных собак и, как ей показалось, был завезен сюда охотниками за каланами, убившими её отца.

Несколько попыток не увенчались успехом. Тогда они придумала хитрость: подожгла хворост у собачьего логова, и попыталась выкурить оттуда собак, а сама спряталась в укрытии, приготовившись к сражению. Собаки, исруганные огнём, выскаковали из логова и убегали, но она ждала именно вожака.

"И тут из собачьего логова вышел вожак. В отличие от других, он не пустился наутёк, а перескочил через остатки костра и, принюхиваясь, застыл перед входом в пещеру. Я была настолько близко от него, что видела его раздувающиеся ноздри, он же не замечал меня до тех пор, пока я не подняла лук. К счастью, мое движение не спугнуло его.

Вожак стоял мордой ко мне, расставив передние лапы (словно изготовился к прыжку) и сощурив жёлтые глаза до щёлочек. Стрела попала ему в грудь. Он отвернулся, сделал шаг в сторону и рухнул на землю. Я пустила в него новую стрелу, однако она прошла стороной.

Тогда из пещеры появились ещё три собаки. Оставшимися стрелами я поразила двух из них.

Прихватив копья, я слезла с каменной террасы и направилась через кусты туда, где упал вожак. На том месте его не оказалось. Пока я стреляла в других собак, вожак исчез. Раненый, он не мог уйти далеко, но, сколько я ни искала – и перед пещерой, и около террасы, на которой стояла, – вожак не нашёлся.

Выждав порядочное время, я зашла в собачью пещеру. Она была глубокая, однако достаточно светлая, чтобы можно было всё рассмотреть.

В дальнем конце пещеры лежала недоеденная тушка лисицы, рядом я увидала чёрную собаку с четырьмя серыми щенками. Один щенок заковылял в мою сторону – этот меховой шарик мог запросто уместиться у меня в руке. Я уже потянулась за щенком, но его мать вскочила на ноги и оскалилась. Я попятилась и задом, с копьём наперевес, выбралась из пещеры. На мое счастье, прибегать к копью не понадобилось. Однако раненого вожака я в логове не обнаружила."

И она отправилась на поиска раненого зверя. Несколько дней длились поиски, и наконец то она увидела его.

"Большой серый пёс лежал с поджатой под себя лапой, из груди торчал обломок стрелы.

Разделявший нас десяток шагов позволял мне как следует рассмотреть его. Я была уверена, что вожак мёртв, тем не менее занесла копьё и хорошенько прицелилась. Когда я готова была уже метнуть копьё, пёс приподнял морду и уронил её обратно на землю.

Удивлённая, я опустила оружие и некоторое время пребывала в нерешительности: то ли всё-таки бросить копьё, то ли взяться за лук? Зная повадки зверей, я привыкла к тому, что они могут притвориться мёртвыми, а потом напасть на тебя или убежать.

Копьё на таком расстоянии вроде было надёжнее, но я лучше владела луком, поэтому взобралась выше, чтобы не дать вожаку улизнуть. Я нащупала удобное место для ног, приготовила на всякий случай вторую стрелу, вложила первую в лук и, натянув тетиву, прицелилась псу в голову.

Кто знает, почему я не выстрелила? Я стояла против него с натянутым луком – и была не в силах послать стрелу. Может быть, потому что огромный пёс не шевелился. Если б он встал, я бы прикончила его. Я долго стояла, не сводя с вожака глаз, затем полезла вниз.

Пёс продолжал лежать неподвижно и – как мне казалось, пока я не подошла совсем близко, – бездыханно. Торчащий из груди обломок древка был в крови. Косматая шерсть на загривке слиплась от дождя.

Мне кажется, он даже не почувствовал, что я беру его на руки: обмякшее тело казалось безжизненным. Вожак был ужасно тяжёлый, и я сумела поднять его, только когда встала на колени и закинула собачьи лапы себе за плечи.

Таким образом, со многими передышками, я доволокла пса до своего жилища."

Вот этот эпизод заставил меня буквально содрогнуться. Я всё думала, что сейчас собака придёт в себя и нападёт на девушку, однако всё оказалось совсем не так. 

Несколько дней она ухаживала за раненым псом, давала ему воду и еду, и всё это время держала его у себя в укрытии, а когда он немного пришел в себя, стала оставлять пролаз открытым, давая ему возможность уйти.

"На четвёртый день, когда я вернулась домой пораньше, меня никто не встречал. Я испытала нечто странное. Возвращаясь в предыдущие дни, я всякий раз надеялась, что вожак ушёл. Теперь же, пролезая под оградой, я словно забыла про эту надежду.

– Пёс, Пёс, – позвала я, так как другого имени у него не было.

Я вбежала в дом, продолжая звать его. Вожак был там. Он только что встал на ноги и теперь зевал и потягивался. Пёс взглянул сначала на рыбу, потом на меня… и завилял хвостом.

В тот вечер я осталась ночевать в хижине. Перед сном я придумала ему имя, потому что не могла и дальше звать его просто Пёс. Я назвала вожака Ронту, что на нашем языке означает Лисий Глаз."

Всё-таки, наверное, этот пёс не очень одичал, и чаловеческая забота позволила ему снова довериться человеку. Девочка и пёс стали настоящими друзьями. Как обычный домашний пёс, он любил сопровождать девочку во время её походов по острову, и пока она собирала морские ракушки, бегал за чайками, "пока язык не свешивался на плечо"

"Ронту быстро усвоил свою кличку и выучил прочие важные для него слова, например, «зелвит», которое на нашем языке значит «пеликан», или «нейп», что значит «рыба». Я часто разговаривала с ним, употребляя не только эти слова, но и многие другие, совершенно ему неизвестные, – я говорила с ним так, словно он принадлежал к моим сородичам.

– Объясни мне, пожалуйста, Ронту, – могла сказать я, если он стащил рыбу, которую я отложила себе на ужин, – почему ты такой чудесный пёс и такой воришка.

Он склонял голову на один бок, потом на другой и, казалось, всё понимал, хотя ему были знакомы только два слова.

В следующий раз я могла сказать:

– Какой сегодня замечательный день! Море изумительно тихое, а небо напоминает голубую ракушку. Ты не знаешь, долго продержится такая погода?

Ронту опять делал вид, будто всё понимает, хотя не должен был уразуметь ни слова.

Его присутствие очень скрашивало моё одиночество, о котором я не подозревала, пока у меня не появился собеседник в виде Ронту."

Девочка и собака жили в построенном ею надежном укрытии, защищающем от диких лис и собак, но однажды пёс очень настойчиво просился за ограду, и девочка его выпустила. Несколько дней его не было дома, поэтому она отправилась на его поиски. 

Девочка стала свидетелем того, как Ронту дрался с сильными собаками, претендующими на звание вожака стаи. Он получил несколько серьёзных ран, но победил

"Чуть погодя Ронту поднялся, оставив пятнистую собаку лежать на земле, взошёл обратно на холм и, задрав морду, протяжно завыл. Этот никогда мною не слыханный вой выражал одновременно множество вещей, недоступных моему пониманию.

Затем Ронту протрусил мимо, вверх по лощине. Когда я вернулась домой, он как ни в чём не бывало ждал меня, делая вид, будто и не отлучался.

До конца своей жизни Ронту больше ни разу не уходил от меня, а бродячие собаки, которые почему-то разделились на две стаи, никогда больше не появлялись у нашего дома."

Время шло. Девочка подросла, и уже перестала чувствовать одиночество, потому что рядом с ней был верный друг пёс, был дом, куда она могла вернуться в любое время, запасы еды, несколько дополнительных укрытий-пещер на случай, если ей внезапно придётся прятаться от охотников за каланами (их она опасалась). И ещё она как могла, старалась приручить животных и птиц, а заодно (девочка - она и на необитаемом острове девочка) шила себе наряды и делала украшения

"Приручая птиц, я одновременно делала себе новую юбку – так же, как и предыдущую, из волокон юкки, вымоченных в воде и свитых жгутом. Покрой был традиционный: длина до колен, с двумя разрезами по бокам и с продольными складками. К юбке я смастерила ремешок из тюленьей кожи, который завязывала узлом. Ещё я сшила себе сандалии из тюленьей кожи, чтобы ходить в жаркую погоду по дюнам и просто для красоты – к новой юбке.

Я часто надевала эту юбку с сандалиями и в сопровождении Ронту прогуливалась вдоль обрыва. Иногда я сплетала себе цветочный венок. После того как алеуты поубивали в Коралловой бухте наших мужчин, все женщины племени в знак траура укоротили себе волосы над огнём. Я тогда тоже сожгла волосы лучиной, но теперь они отросли и доходили мне до пояса. Я разделила волосы на пробор и носила их распущенными – кроме тех случаев, когда надевала венок. Тогда я заплетала их в косы и закрепляла концы длинными заколками из китового уса.

Ещё один венок я вешала на шею Ронту, но ему это не нравилось. Гуляя вдоль берега, мы оба смотрели на море и радовались жизни, хотя весной корабль бледнолицых так и не появился. Кругом пахло цветами и пели птицы."

Она подружилась с животными и птицами и поняла, что больше не сможет убить ни одного из них ни ради пропитания, ни ради шкур для одежды.

"... я не могла вести себя иначе по отношению к животным, с которыми подружилась… или могла подружиться когда-нибудь потом. Если б Юлейп и отец вдруг вернулись и стали бы смеяться, если б вдруг вернулись и стали смеяться остальные мои сородичи, я бы всё равно поступала именно так, потому что звери и птицы – те же люди, только со своим языком и своей манерой поведения. Без них жизнь на белом свете была бы очень тоскливой."

И вот прошло много лет, когда снова появились люди, похожие на тех, что увезли её соплеменников в другие земли. Но они очень быстро уплыли, так и не найдя девушку. Хотя, они же и не знали, что она там живёт совсем одна.

"Я подняла руку и закричала. Я снова и снова пыталась докричаться до людей на корабле, но всякий раз мои вопли относило ветром в сторону. Я сбежала с берега в воду. Команда не видела меня.

Полил дождь, ветер хлестал меня им по лицу. Я шла сквозь волны, протягивая руки к судну. Оно тронулось с места и начало исчезать в тумане. Корабль держал курс на юг. Я стояла в воде, пока парусник не скрылся из виду."

Прошло ещё два года, прежде чем снова парусник пришвартовался неподалеку от острова. Люди вышли на берег и разбили палатки. Но девушка не сразу бросилась к ним, хотя уже и понимала, что это именно те люди, с которыми она покинет остров. Она собрала свои вещи, которые хотела бы взять с собой в другую жизнь, переночевала у себя в убежище...

"Утром я сразу почувствовала дым от их костра. Я пошла в лощину, ополоснулась в роднике, надела бакланью юбку и накидку из выдры. Затем повесила на себя бусы из чёрных камней и такие же серьги.

На носу я провела синей глиной полоску – знак нашего племени. Через нос и щеки делала Юлейп, и это значило, что она не замужем…

То, что я сделала потом, вызвало у меня самой улыбку. Я поступила так же, как моя сестра Юлейп перед отъездом с Острова Голубых Дельфинов. Пониже знака своего племени я аккуратно вывела метку, которая значит, что я не замужем. Пусть я давно выросла из девушек, но я всё равно изобразила этот сине-белый значок (белой глиной я нарисовала точки)."

Так закончилось её восемнадцатилетнее пребывание на острове в полном одиночестве. Потом была встреча с моряками, некоторые приготовления для жизни на большой земле (ей сшили платье, которое подобалось носить женщине) и... не менее одинокая жизнь среди других людей. Никого из соплеменников не осталось в живых.

На меня эта книга произвела огромное впечатление. Конечно. я рассказала далеко не обо всём, что происходило на этом острове, так что, несмотря на то, что основной сюжет вы знаете, вам всё равно будет интересно читать.

"Остров Голубых Дельфинов" получил в 1961 году самую почетную американскую награду, присуждаемую детским книгам, – медаль Ньюбери, а сам автор в 1972 году удостоился высшей международной награды в детской литературе – Золотой медали Ханса Кристиана Андерсена. 

Итак, читаем? Бесплатно онлайн Скотт О.Делл  "Остров Голубых Дельфинов"

https://librebook.me/ostrov_golubyh_delfinov/vol1/1?mtr=